Первое впечатление: «Шесть комнат»
по мотивам пьесы Г. Лорки «Дом Бернарды Альбы».
Спектакль Юлии Васильевны Экрот и 4 курса кукольной группы.
Консультант по пластике Светлана Павловна Скосырская (Тюмень).

Освещение полуподвала: отсвет на стене «чёрного кабинета» - сверху из зарешечённого оконца. Бесшумная поступь четверых девушек — под бдительным взором строгой, гордой своим дворянским происхождением матери. Все понимают друг друга без слов. Железная дисциплина: по взмаху ресниц матери все встают, садятся, едят, прибираются. Мать выдаёт белый венок самой старшей (здесь: самой высокой). К ней посватались. Но к любви готовы все: монашеская одежда (траур по умершему отцу) не может скрыть прелестей фигуры, а распахнутые глаза, полные грёз, всё пытаются заглянуть куда-то поверх унылого беспросветного существования, за пределы замкнутого дома — туда, где жизнь бьёт ключом...
Начинаются приготовления к свадьбе с общего вышивания одной фаты. Невеста то и дело получает нечаянные уколы от сестёр. Но она не выказывает боли, терпит её, понимая своё превосходство. Так начинает проявляться драматическая напряжённость, усиливающаяся музыкальным сопровождением — тревожным, подчёркнуто ритмичным, волнообразно взмывающим и опадающим... (Сопровождение составлено из нескольких произведений экспериментальной музыки тандема Murcof – Vanessa Vagner).
Запертые в комнатах, девушки каждая по-своему переживает ситуацию. Назначенная невестой тайком открывает заветную шкатулку и пытается навести красоту. За преступным занятием её застаёт мать и в ярости избивает. Одна из сестёр пытается отравиться. Ещё одна находит свёрнутую из мужской косынки, кем-то припрятанную куколку - повод к несбыточным мечтаниям. А четвёртая — та, которой предназначалась в подарок куколка, - понимая безысходность ситуации, кончает с собой. За всеми девушками в их комнатах с любопытством наблюдает превратившаяся в привидение сумасшедшая мать Бернарды, тоже запертая, но изобретательно находящая выходы и входы, буквально ползущая по стенам, добираясь до людей. Это единственная кукла в спектакле — будто расчленённая (голова, высохшая до белого черепа, костлявые руки и ноги на чёрном фоне) и одновременно сложенная действиями трёх кукловодов. Она знает цену свободе, она сочувствует женской доле семейства Альбы. Она даже сочувствует дочери, запершей её.
А что же дочь, фанатичная хранительница устоев? Она еще не пережила своего женского естества. Она вспоминает о нём, пытаясь искупаться, полностью раздевшись, но её застают дочери, которых в гневе разгоняет. А затем как во сне начинает ощупывать стены. Они возникают в любом месте комнаты. Руки ощупывают воздух, а разум показывает: везде одни стены, только стены. Дом — крепость. Но есть же ключи! А ключи уже не открывают дверей: она замуровала всех.
В финале белые пологи — аналоги фаты - раздуваются по сцене как паруса не случившегося счастья. Этими пологами девушки его (счастье) покрывают, хоронят. И вдруг опять из-под него выглядывает вездесущая головка матери Бернарды, а где-то далеко внутри - предостережением - виднеется личико юного существа, не вынесшего отчаяния...
А потом все сёстры с матерью предстают перед нами, будто пройдя сквозь череду лет: все они превратились (из-за специальной подсветки снизу) в безобразных от нереализованности женской природы растерзанных судьбой, разозлённых, требующих отмщения ведьм...
Спектакль по мотивам пьесы знаменитого испанского драматурга никак не назовёшь реалистичным. Образы – гротескно заострённые. Музыкальная ткань отчётливо не бытовая. Мизансцены — пластические иероглифы. При этом - внятные всем: основные из них – отчаяние, сопротивление, поиск выхода, безысходность,
Вы осознали: в спектакле нет текста. Нет текста Г. Лорки. Есть несколько раз произнесённое «мама», есть сочное и торжествующее карканье ручной вороны Бернарды, есть вздохи, всхлипы, редкие междометия. Но текста нет. Нет текста, но над всем спектаклем ощутимо царит поэзия. Это поэзия тоски по любви, и это гимн любви, которая являет собою суть жизни на земле. И в этом — весь Фредерико Гарсиа Лорка.

Текст - В. С. Морозова